КВАД

Дружный гогот доносится в округе. Наверно все в уже в сборе, кровь кипит и руки чешутся, яйца небось седые, да только в жопе пионерские костры. Друзья – я с вами!

-Знаем мы вашу анастезию больной. — Николай все же не удержался от улыбки, вот Джокул! Вот чертяка! Когда хочет, любого хоть в крестовый поход к черту на рога уговорит, если там будет бутылочка горилки.

Вот что с этим архаровцем было делать. Да ему вроде и все эти влияния нипочём. А твари, разгуливавшие по лесу, так не думают. Но опять же! Более подготовленного человека для нахождения в лесу и не сыскать. Отпущу, наверное, думал Комиссар. А то будет тут скуку убивать, а всему КВАДу потом, житья нет. Так, хоть ненадолго от него избавлюсь.

Потом он вспомнил боевого робота. Машину, созданную с таким трудом для борьбы с лесной нечистью, и во что она превратилась теперь… После того, как эта амурская гнида поменяла установочную программу, некогда грозный агрегат теперь, поочередно приседая то на правую то на левую ногу, скрепя железом слонялся по базе, распевая: «Я хрю-хрюшка, я хрю-хрюшка, я в канаве мою брюшко!».

Макс внимал и продолжал постигать «профессию». К своим годам он уже ловко таскал бумажники у зазевавшихся прохожих. Мог постоять за себя. Силой обижен не был, прилично владел ножом, особенно после показанных Пинцетом парочки приёмов. Коварных, неожиданных, резких как бросок змеи. Но это было, как шутил Пинцет – пока баловство. Влиться-же в ряды по-настоящему Макс должен сегодня. Если справиться. А он справится!

Там на юге, есть такая сила, что боюсь даже нашим великанам он не по зубам выйдет. Отсюда вывод – у нас есть два пути. Первый, это собственно ни хрена ни делать жить как жили, потихоньку укрепляться и развиваться ни во что ни вмешиваясь, до тех пор, пока обстоятельства ни коснуться лично нас.
Второй путь, посложнее будет. Нужно осторожно раскапывать всякие гадюшники и действовать на упреждение, включая наши непосредственные дела, но и не забывая о южных «товарищах».

-Саня, зачем ты даешь людям так смеяться с себя?
-Каляныч, понимаешь, когда они ржут, не важно с кого, у меня так хорошо на душе становится, я не могу даже словами передать, понимаешь?

Расслабившийся Вадяделс прозевал момент и Дайм одним движением освободился подскочив к Казаху, одним рывком выдернул его из рук Амурского и оба стремглав влетели в открытую дверь радийки.

-Жалко тебя дурака.– Отвернулся Амурский, судорожно содрогаясь все телом. Наконец справившись с приступом смеха, он снова повернулся лицом к товарищу. – Идти нужно с рассветом.– Твёрдо произнёс одно из условий Охотник. На самом деле ему было трижды наплевать на взошедшее солнце, он лишь хотел, чтобы Джокул, в его нынешнем прикиде прошёлся по базе и как можно больше людей заметили его.

Топаем, когда Тайга кусту говорит "Привет". Я за ним шел, ну, думаю, все, крыша у лесника потекла если с кустами начал здороваться. А тут раз, и из куста вылазит морда кривая, вся в недогоне, и говорит "драсьте" нам.

Земля стала слишком опасна для жизни. После последнего сильнейшего выброса, когда лес словно сошёл с ума и бросил на людей всех своих мутантов, а аномалии появлялись там где никогда до этого их не было, лагерь КВАДа был практически уничтожен. Было решено разделиться на маленькие отряды, чтобы разведать обстановку в остальных лагерях.

Всё это у Тайги получалось как-то на автомате, он никогда ничего специально не планировал, и каждая его шутка над товарищами происходила экспромтом.

Не было боли, не было тепла, не было призрачно мерцающих коридоров. Момент перехода был буднично — никакой. Панельная пятиэтажка с лева, прямо сплошное поле «Электры», за ним детский садик. …ДЕТСКИЙ САДИК. — Всё, так смутно знакомо….

КВАДовцы проворно заскочили внутрь направив стволы на тщедушного человечка, среднего роста, со светлыми волосами, одетого в джинсы, потёртую кожанку и не определяемого цвета кроссовки. Человечек сидел за столом увлечённо стуча по кнопкам старой пишущей машинки, причём в машине напрочь отсутствовала бумага.

Прямой проспект к ЧАЭС, по законам жанра заваленный трупами людей и обломками покорёженной, обильно чадящей военной техники, освещаемой вечными кострами, встретил людей промозглой сыростью и клочками рваного тумана из которого на встречу им не торопливой рысцой выскочило пять слепых собак. Они даже не успели залаять, зато коротко затявкали два автомата. Пять мёртвых собак никак не омрачили пейзажа, наоборот, дополнили его.