повесть

Не было боли, не было тепла, не было призрачно мерцающих коридоров. Момент перехода был буднично — никакой. Панельная пятиэтажка с лева, прямо сплошное поле «Электры», за ним детский садик. …ДЕТСКИЙ САДИК. — Всё, так смутно знакомо….

КВАДовцы проворно заскочили внутрь направив стволы на тщедушного человечка, среднего роста, со светлыми волосами, одетого в джинсы, потёртую кожанку и не определяемого цвета кроссовки. Человечек сидел за столом увлечённо стуча по кнопкам старой пишущей машинки, причём в машине напрочь отсутствовала бумага.

Прямой проспект к ЧАЭС, по законам жанра заваленный трупами людей и обломками покорёженной, обильно чадящей военной техники, освещаемой вечными кострами, встретил людей промозглой сыростью и клочками рваного тумана из которого на встречу им не торопливой рысцой выскочило пять слепых собак. Они даже не успели залаять, зато коротко затявкали два автомата. Пять мёртвых собак никак не омрачили пейзажа, наоборот, дополнили его.

Дайм тринадцать пристально вглядывался в расставленные точки на карте. Картина начинала складываться в единую целую, хоть и не хватало некоторых пазлов. От этого настроение начало улучшаться.

Синхронно заговорило несколько стволов, через хлёсткий звук которых едва пробивалось стрекотание валов. Время для Скима, как всегда в таких ситуациях, двинулось по сильно искривлённой траектории.

После расстрела новоиспечённых зомби, нарушители удалились в противоположную от саркофага сторону. Груда дважды мёртвых тел вновь пришла в движение, но на этот раз из под неё одёргивая снаряжение вылез Боярд.

Сняв с трупа вещмешок Макс поставил его рядом с покойником и усевшись на братка как на табуретку, начал развязывать нехитрый узел. Не спеша раздвинул края мешка его глазам предстал все тот же синий цветок, но в этот раз он играл всеми оттенками синевы и поблескивал от попадающего на него солнечного света

За деревянными стенами громко грянул звук крупнокалиберного пулемёта. А где-то вдалеке послышались истошные крики, визг и улюлюкание!
КВАДовцы выстояли в момент толчка. Лучик света нашарил на торцевой или на задней стене, пойди тут разбери, не приметный прямоугольник двери. Командир плотнее прихватил цевьё автомата и молча указав Джокулу на дверь, выключил фонарь.

Мыслей в голове не осталось, теперь работали инстинкты которым Макс доверял. Вот и пара прикрывавшая человека на выходе. Плавное скольжение и оба братка падают. Повернувшийся на шорох часовой ловит грудью нож и заваливается на бок не проронив ни звука.

Эксарта вдруг осенило. Как это человек держит оружие. Они все не новички. Все держали сталь не раз и даже не тысячи раз, больше намного больше. Их всех жизнь заставила взяться за оружие и научится им владеть, притом виртуозно владеть иначе не выжить.

-Нет! Как отрезал, бросил комиссар — У нас нет друг от друга секретов от которых могут зависеть наши жизни. Но у меня есть секрет, о котором я никому не поведаю. Вчера в бою я сильно испугался, очень сильно. И это мой секрет, но люди от этого не пострадают, да и сами все увидят, когда я штаны буду драить у воды.

Так произошло и с Твиксом. Стоило ему глянуть в глаза этого нового раба в странной броне, он понял, совершенно отчётливо понял, что кроме смерти, ему ничего не светит. Потому что глазами Боярда смотрела сама смерть.

-Охраны, таких же милашек, как и этот, человек сорок. Главный в поезде, Помарин. – Командир, улыбнувшись, продолжил. – Да такое поганяло, данное ему за кучу железных зубов во рту, но ужасно не любит, когда его так называют, может пристрелить не задумываясь.

-Дима, я тя як батька прасю, не тревожьте это гнездо, лучше хреновый мир чем хорошая войнушка.

В большом кресле в углу сидел скукоженный хозяин, его била крупная дрожь, он шкурой чувствовал разрыв связи с артефактом, но продолжал сжимать в руках пистолет, направленный в сторону ворвавшихся бойцов.