Помещение, в которое меня привели, было странным. Компьютеры и вычислительные машины, выглядели древними, во многих местах аппаратура поросла ржавчиной и чем-то ещё, но мерное гудение, и перемигивание на мониторах позволяло сделать вывод, что здесь важен не внешний вид, а функционал. Помещение было светлым и чистым, только коррозия на аппаратуре, выдавали старину. Посредине помещения стоял стол с ворохом бумаг, за ним сидел тот учёный, мне до сих пор было не разглядеть его лица, он читал что-то с листа, близко прислонив его к носу. За ним находилось больное панорамное окно, с несколькими стеклянными дверьми. Комнату за стеклом было не разглядеть, однако было ясно, то, что она имеет не один этаж в высоту, я видел, как по дальним стенам тянулась ветвистая и весьма вычурная корневая система.
Учёный упорно не обращал на меня внимания, полностью погружённый в свои бумаги, а вот Капитан обращал. Не знаю, звание это было или погоняло, но вёл он себя как заправский гестаповец. Шаг влево, шаг вправо – попытка побега, прыжок на месте – провокация. Стоило мне хоть немного отклониться в сторону, я получал достаточно болезненный тычок стволом в спину. В конце концов, это мне надоело.
-Кто ты, и чего тебе нужно? – По-моему для начала не плохо.
-Совсем забыл старого друга, значит, не ожидал, - Сказал ученый, не отрываясь от бумаг. Голос мне его был точно знаком, но вспомнить что-то мешало. Вот память на лица у меня прекрасная, на имена чуть хуже, а вот на голоса никогда не жаловался. Ведь голос это как визитная карточка, он для каждого уникален, услышав единожды, через много лет без ошибки легко определишь стоящего перед тобой. Но сейчас, сколько бы я, ни старался, не мог узнать.
-Капитан, ты свободен. – Стоящий у меня за спиной конвоир беспрекословно подчинился и вышел из лаборатории.
-Не возражаешь против небольшой экскурсии? – Это был вопрос скорее риторический. Встав из-за стола, он подошёл к окну за своей спиной и встал ко мне лицом.
Он действительно был моим старым другом, тем, кого я до недавнего времени считал погибшим.
-Узнал. – Он утвердительно кивнул и подозвал меня к стеклянным дверям. – Рад тебя видеть кстати. Я долго тебя искал, и честно признаться был удивлён когда ты сам заявился в мой город.
-Твой город? – Бывают в жизни моменты, когда ты толком ни чего не понимаешь, сейчас у меня наступил именно такой.
-Да, после того как наш исследовательский центр переехал и верхушка власти сменилась, теперь это мой город. Понимаешь друг, то чем мы с тобой занимались было очень важно, настолько важно, что кому-то в один момент это стало не нужно. – Он сделал драматическую паузу. – Когда о нашем прорыве узнали товарищи за бугром, не подумай, я не крашу их всех чёрной краской, у кого-то просто стояли на кону большие деньги. Они решили немножечко пересмотреть наш отчёт и отложить его на пару дней. Чтобы миллиардные гранты на исследования ушли в другие руки.
-Вот только поздно стало. – Я фыркнул. Я никогда не сомневался в природе сильных мира сего, да и деньги не считал причиной всех зол. Главной проблемой людей всегда была глупость и жадность.
Мы проходили по круговому металлическому балкончику. Корней на стенах было много, они тянулись с вершины куполообразной крыши, точнее, прорехи в ней. Некоторые ползли по стенам, напоминая щупальца морского чудища, другие же просто свисали вниз, скрепленные толстым шнуром. Что было внизу, я до сих пор не видел, но не покидало чувство, что скоро об этом узнаю.
-Да поздно, - он вздохнул и продолжил. – Грянул гром, и лес накрыл всё. Ну, так тогда все считали. Многие сидели под землей, как и положено, но некоторые выжили и на поверхности. – Он остановился и оперевшись руками о перила балкона продолжил. – Это был немыслимый феномен, некоторые люди легко переживали смертельные дозы ядовитой пыльцы, оказавшись на открытом месте. Когда вокруг них все буквально изгнивали заживо в несколько секунд, они оставались невредимы. Мы достаточно долго занимались этим вопросом. К тому моменту как грянуло, мы всё же успели переехать. Было и оборудование и припасы. Жаль только меня никто не предупредили, что с этими людьми просто опасно находится вместе. Они продались с потрохами и обрекли всех на полную разруху! За тридцать серебряников да в ад.
-Я думал, так будет спокойнее тебе. Я исчезну, об отчёте знал только я и Сорокин. Как ты может, знаешь, его просто списали. А когда поняли, чем дело пахнет, поступили как им и подобает. Забились в угол.
-Да, примерно так всё и было. Но либо страх напополам с мочой надавил на мозг, либо руководствовались правилом, когда цель оправдывает средства. Они стали экспериментировать на людях. – Он отвернулся и сильнее сжал поручень. – И мне приходилось в этом участвовать.
-Понимаю.
-Ни черта ты не понимаешь, - Совсем другим голосом сказал он. Но быстро взял себя в руки и продолжил. – Но это дело давно минувших дней. Когда биоматериал кончился. А люди, представляешь, искали у них укрытие, выменивали еду, когда открылась правда об экспериментах, они просто плюнули и сбежали. Угадай, что случилось тогда?
-Даже не представляю, я не мог даже подумать, что так будет, я бы предупредил тебя.
-Если бы кабы, - огрызнулся Саня. – Но я на тебя не в обиде, действительно знать не мог никто, руководству требовались результаты, и было принято решения пересмотреть свои кадры. Не успели, сволочи. Произошёл первый Шторм, опять поднялась волна яда, но было там и что-то ещё, появились места, где законы физики менялись, и не только физики, биологии, химии, всех основных китов современной науки. Исследования решили перенести на другую специфику, но проект по исследованию иммунитета от яда пыльцы тогда, ни кто не отменил, его просто заморозили до поры.
-Этот иммунитет давно не работает, Лес менялся, люди оставались прежними. Вчера спасшийся чудом бродяга, попавший под выброс пыльцы и спор, сегодня уже валялся сгнивший, если его угораздило попасться ещё раз.
-Только маститые учёные забыли об этом подумать. Ты только представь, они годами работали по модификации гербицида, но не подумали о том, что лес меняется.
-И они начали пробовать на себе?
-Куда там. Использовали младший научный персонал. И я был в их числе. Опыты инъекции день сменяла ночь, за одним Штормом приходил следующий.
-К чему ты клонишь?
-Ты ведь заметил игры со временем в подвале? – Я кивнул. – Аномалия первой волны, в ней время ускоряется на столько, что для нас проходят минуты, а для них часы, там не нужно ни есть, ни спать, отдых нужен лишь формально. В ней и работали над нами. Это уникальнейшее явления было отнюдь не единственным. Подойди.
Он смотрел вниз уже долго, будто загипнотизированный. Я с опаской подошёл и глянул. Такого я в жизни ещё не видал. Посередине цилиндрического помещения, на канатах корней висел объект неизвестной мне природы. Он был словно живой и время от времени сокращался. Корни, развешенные по стенам, в такие моменты шевелились, будто бы кровяные артерии от него отходили красные лепестки испарин, а вокруг можно было заметить наросты на полу. Они были подобны сталагмитам, и навершием им служили своеобразные гнёзда, свитые, из чего попало.
-Эту аномалию назвали «сердцем города», и учёные начали ей заниматься. Под словом заниматься я имею в виду экспериментировать. «Сердце» было не похоже ни на что другое. Оно не давало ни положительных, ни отрицательных эффектов, но это была, бесспорно, аномалия, только иного рода. Вот скажи мне, можно ли называть учёными тех, кто в порыве отчаяния начал как в том знаменитом опыте с макакой, давить на любые имеющиеся рычаги и смотреть результат. – Я покачал головой, этим ребячеством Бродяги занимаются, а не учёные. – Вот и я так думаю, но почему-то эти светлые мысли не дошли до светил науки. Но рычаги и закономерности они все, же нашли. Подведя к «сердцу» ток, они начали его стимулировать, провоцируя тем самым гнев Леса. Непогода случалась всё чаще, и к завывающему ураганному ветру прибавилась ещё и лютая гроза. Но, это стоило того, как они считали и как я позже сам додумал. Они получили от сердца первое аномальное образование, не знаю, чем оно было, оно-то меня как раз и убило.
-Стоп, то есть, как убило?
-А как обычно убивают? Насмерть. Я получил этот артефакт в свои руки, трах-бабах и осталось лишь холодеющее тело.
-И что же было потом? Ты же вроде живой.
-Даже я не знаю, как мне тогда казалось, меня реанимировали. Но потом стало понятно что не совсем. Сначала меня заперли в боксе, там, на нижних уровнях, где временная линия течёт во много раз быстрее. Ставили бесконечные опыты, брали образцы на анализы. Меня держали в одном из боксов год! Но опыты не дали результатов. А потом завернули исследование с пометкой «не приоритетно» - Последние слова он произнёс буквально по слогам.
-Так что с тобой стало тогда?
-Я действительно умер, но только после их опытов я переродился, во что-то другое. Поначалу это совсем не проявлялось, пока меня заперли в аномалии, её излучение подавляло мою новую сущность, но позже, когда оно меня позвало, - он кивнул на аномалию, - я… оно… это очень трудно описать, оно говорило со мной…
-Как это? – Я хотел попытаться понять друга, я видел, ему было тяжело, и что с ним происходило, он может и сам до конца не понимает. И, кажется, понятно, куда делись остальные научники этого комплекса. – Значит, учёных нет в живых уже.
-Каких-то я оставил, работают сейчас над бесполезными опытами, только чтобы не впасть в безумие от заточения. Они уже не способны ни на что. Зато производительны.
-В смысле? – Его голос в последних интонациях стал словно чужим, там сквозило холодом равнодушия. Только теперь я понял, что всё это время я тратил на бесполезные расспросы человека, который похитил и зачем-то держит у себя моих друзей. – Саня, зачем тебя Олеся, зачем КВАДовцы?
-Эти доходяги, мне были нужны, чтобы ты пришёл. Кстати ты не заметил, у твоей подруги цвет глаз изменился, такой насыщенный, янтарный стал. – Он начал нехорошо улыбаться.
-Что с ней? Зачем тебе я? – Самые худшие опасения терзали мою голову.
-Первое, в общем-то, сущий пустяк – она мертва. – У меня всё внутри сжалось. Он посмотрел на часы в форменном жесте, потом прикинул что-то в голове. – Вот уже семь лет как.
-Как, но ведь всего пару дней наз…
-Проснись, не бывает воскрешения из мёртвых! – Он резко оборвал мой лепет. – Желтоглазые это не люди. Это нечто среднее между памятью и эманациями, оживлённых аномальным воздействием «сердца». Они не могут ничего дать новому миру, у них никогда не будет будущего, они никогда не напишут новой музыки жизни, они не смогут дать будущее планете в конце концов, фальшивка, муляж, называй, как хочешь! Они иногда появляются после Шторма, кого удаётся отслеживать, кого-то приходится с эскортом доставлять на базу и тут уже…
-Что уже!?
-Я отвлёкся, ты был нужен мне и нужен вот для чего. – На этих словах он спустился по лестнице к основанию «сердца», подошёл к одному из сталагмитов и достал из «гнезда» жёлтый, ярко жёлтый шарообразный предмет. – Вот это помогает сделать желтоглазых более сговорчивыми.
Я схватился за грудь, вспомнив дендромутантов.
-Ты всё правильно понял, только они не сразу становятся такими, кто подчиняется добровольно, может не изнашиваться вовсе, а у кого идёт конфликт личности с моей установкой, тот рано или поздно превращается в древуна. Лопается кожа, зарастает корой, прорастает жёлтый шарик равномерно, если не сопротивляться, то улучшаются не только физические данные но и другие процессы, ну а если наоборот, то получаются симпатичные ходячие кусты, которые, кстати, тоже кое-чего могут. Плюсов масса. – Всё это он рассказывал, разглядывая на замысловатую поверхность жёлтого шара. – И управляется всё это «сердцем», и только через мои команды. С этим можно построить новый мир, бесчисленные армии кукол, уберут мнимых лидеров. А позже приведут ко мне паству, которую мы воспитаем.
-И что, ты собрался править? Ты рехнулся совсем?
-Править будешь ты, у меня роль поглавнее, я буду им новым Богом, и построю новый порядок.
-Стоп, я, конечно, весьма польщён и даже немного неудобно спрашивать, но почему я? И куда ты после конца своих миротворцев денешь?
-Во первых я тебе доверяю, во вторых, мне нужна помощь, один я этого могу добиваться годами. Распри и конфликты рано или поздно погубят всех, и если не пустить в расход нескольких, погибнут остальные. Они будут меня боятся, и мне будет нужен тот, кто будет рядом с ними. А на счёт третьего новому миру потребуется фундамент, после абсолютного объединения людей, их кости сгодятся как материал под основу.
Он подошёл с артефактом к стене и набрал команду на выехавшей консоли. Стена перед ним отъехала в сторону. Я следовал за ним, пытаясь что-то объяснить, достучатся. Его идея мирового господства была абсурдна, где его головой так повредили? Мы тем временем вошли в нечто напоминающее операционную, стерильные белые стены, инструменты, стол, на столе… она.
Олеся лежала на столе, запястья были прикованы к столу кожаными ремнями, как и шея с ногами. Она была в сознании и встрепенулась, увидев нас, во взгляде читался неподдельный страх. Я вспомнил, есть же артефакт, «объект». Я достал его из контейнера.
-Есть, есть другой способ, можно просто вернуть всё как было, если разгадать…
Он резко обернулся, шар в его руке тут же почернел в свете цветка, и рассыпался на тёмные слизистые комки. Глаза моего старого друга нехорошо сощурились, он надвинулся на меня.
-«Сердце» сказало сделать так и я сделаю, это оно мне помогло, когда меня резали, когда в меня стреляли, это оно дало сил, а сейчас ты не даёшь его накормить. – Его рука начала вытягиваться до нечеловеческих размеров, рукава защитной куртки и халата расползались на глазах. Моё горло стянуло крепкими прутьями пальцев, перекрывая кислород, и приподняло над полом. В глазах стремительно темнело. – Ты одумаешься, только тебе нужно перестать оглядываться. Она была нужна, чтобы помочь тебе сделать последний шаг, оборвать последнюю связь с держущим тебя на поводке умирающим миром. Новая эра, новый порядок. – Он снова глянул на Олесю. – Ты одумаешься, посидишь в боксе, пока я не закончу с ней. А там уже выбора не будет.
Я тем временем, стараясь не задохнуться, я пытался добраться до пистолета. Но все попытки жестоко пресекались. С каждым взмахом моей руки, его пальцы сжималась всё сильнее, пока полностью не перекрыли доступ воздуху. Через несколько мгновений в глазах его что-то переменилось.
-Брось, это ли не шанс примерить роль Бога, и наконец, сделать всё правильно. – Его хватка немного ослабла, в лёгкие снова начал поступать живительный кислород. – Да не дёргайся ты так, если бы у тебя был, хотя бы автомат, может и был бы шанс, а так, пустое, я теперь зверь иной породы. Подумай, мир, процветание, возрождение, сколько возможностей.
-Это утопия. А их не существует.
-Моя вполне осуществима. Держать всех в стальном кулаке, это прошлый век. Лес даёт новые возможности.
-Да ты сейчас, как те макаки из эксперимента, ты хочешь дёргать за ниточки, о которых даже не имеешь представления, Богу, даже если он и есть, в чём я сильно сомневаюсь, не удалось, думаешь, потянешь лямку? Зачем тебе оно нужно, власти хочешь? – Голос мой слегка охрип из-за пережатой гортани, было тяжело выдавливать из себя слова.
-Не важно, ты будешь мириться с эти порядком хочется тебе того или нет, я бы тебе не рассказывал все, не будь я в точности уверен в результате. И огрызки старого мира тебе не помогут. – Он подобрал с пола упавший артефакт. – Это не то над чем они работали, но если хочешь, можешь это оставить себе. Новая «янтарная душа» созреет, и я поступлю так, как намеривался, а после мы продолжим о том, на чём остановились. – Он опустил меня на пол и положил в мою ладонь колбу с артефактом, его рука начала приобретать человеческую форму. – Ты даже не начал представлять, даже не подумал толком, и уже отталкиваешь мою руку.
-Что с тобой стало? – Едва отдышавшись, уже более твёрдо произнёс я.
-Я умер. – Он посмотрел на свою руку, и обрывки одежды. – Оставаться собой бывает трудно, особенно когда захлёстывают сильные эмоции, но «сердце», с помощью него всё возможно. Капитан! – Он крикнул, выходя из дверей. – В бокс его, на нижний уровень.
Камера или бокс, как сказал Саня, не отличался от операционной почти ничем, та же планировка, та же белая стерильность, та же кровать в центре, с ремнями фиксаторами, всё тоже. Разве что дверь, без особых наворотов, на штурвальном запоре, да небо в летку через решётку.
Пока Капитан не довёл меня до моего места заключения, я заметил, что около некоторых подобных дверей стояли вооружённые люди в масках. Теперь понятно, зачем они их носят, желтые зенки чтоб скрыть. А рядом с ними рюкзаки КВАДовцев. На входе меня полностью разоружили, нож с пистолетом, разгрузочный жилет с гранатами, рюкзак. Я остался только в своём навороченном комбезе. Омикрон, конечно штука хорошая, замечательная, я бы да же сказал, но это не полноценный экзоскилет, в котором запорное колесо, даже этой двери можно в бараний рог свернуть
…Сволочи, - вот уже много часов, я наворачивал круги по моему боксу. – Как от сюда выбраться? Думай! Думай!...
Ощущал я себя как хомяк в банке, больше ни чего от тебя не зависит, всё уже решено.
…Какой-то псих пожелал мирового господства и все должны перед ним на карачки встать?...
Я молотил кулаками по стенам, бился об дверь и маялся от бессилья. В какой-то момент захотелось просто лечь и помереть.
…Думай голова, думай! Фуражку куплю, только дай идею!...
«правда, купишь?»
…Да, только роди мысль и куплю, обещаю!…
«а почему бы и не положительно ответить на его предложение?»
…И в чём тогда будет смысл моего существования? Я привык творить своё будущее сам, его идеалы дурно пахнут…
«не согласен, всё практично и продумано, есть, конечно, нюансы, но они не смертельны»
…Да бред это всё, никто просто так не подчиниться, будут идти споры, будут гибнуть люди, да в конце концов цивилизация и так почти накрылась, я этого не хочу. Если во имя идеала человеку приходится делать подлости, то цена этому идеалу дерьмо…
«а раньше, тогда как было? Скажешь не так?»
…Раньше уже давно закончилось, с этими демократическими выборами, где тот, кто сволочь, тот и прав, сейчас нам дан второй шанс, небольшой отрезок времени, пройти по лезвию ножа и остаться собой. Это должно нас изменить, и не насильно, человек должен сам переосмыслить свою природу. А то будет как в старом фильме, «человек царь природы, только животные об этом не знают», это тогда было смешно, а в данных реалиях совсем грустно…
«а не слишком ли это цинично?»
…Пусть так, но с этим я смогу жить, а с тем, что предлагает этот помешанный мутант, кем бы он ни был, я мирится не готов! Так у тебя есть идеи?...
«есть, только с тебя фуражка…»
Шиза напомнила мне, что контейнер для артефактов у меня так и не забрали, а в нём лежало то, что может мне помочь выбраться из западни. Вариант запалить «рубин» прямо в камере был чистым безумием, но единственно осуществимым. Олеся говорила, что у них направленный вектор поражения. Может, и не сгорю, а если и сгорю, то, по крайней мере, сразу.
Ревущая струя пламени вырвалась из поверхности кристалла. Стало нестерпимо жарко, лицо покрылось бисеринками пота, глаза закрылись от жара. Кристалл в руке ощутимо раскалился, почувствовался запах оплавляющейся изоляции защитной перчатки, но сквозь прищуренные веки я видел, как выгибается массивная дверь.
…Давай же, скорее…
Рука уже горела не только в переносном смысле, но и в прямом. От перчатки отходил не просто дымок, она занялась огнём, и что самое паршивое я чувствовал, как под ней обугливается кожа. От нестерпимой боли, темнело в глазах, сквозь зубы выходил не то хрип, не то крик. Когда дверь подалась наружу, горел уже весь рукав. Сбить пламя не получалось, фрагменты костюма с руки отваливались частями. Сама рука пульсировала адской болью. Хороший все-таки комбез, армейская аптечка легко помещалась в карманах штанов. Найдя в ней шприц-тюбик с анестетиком и противошоковым, я сделал себе инъекцию.
Отпустило не сразу, но мне удалось быстро подняться. Хорошо, что вояки в последние годы стали использовать антибиотики и обезболивающее нового поколения, иначе бы я так быстро в себя не пришёл. Боль притупилась, в голове немного заиграл морской прибой, но состояние в целом было нормально, относительно для того у кого рука была пропечена словно хороший бифштекс.
Моему нерадивому охраннику можно сказать, ну конкретно не повезло, он даже не успел повернуться, когда дверь вынесло из креплений в стене. Произошло всё очень быстро, хотя при моём выбросе адреналина в кровь, время текло немного иначе. Возвращаясь к нашим баранам, хочу заметить, что мой охранник был вооружён весь и весь положительной вафлей, ПП-90, или проще говоря «Каштаном». В глазах немного плыло, но вроде на звук еще, ни кто не сбежался. Пострадавшая конечность стала ватной и не слушалась, вообще, повиснув плетью. Но много сил что бы управится с пистолетом пулемётом и не нужно.
Первых двоих охранников расставленных по разные стороны коридора удалось срезать одной длинной очередью, меня сильно повело в бок, все же по телу разливалась слабость и даже лёгкая отдача была для меня испытанием. На звуки выстрелов среагировал ещё один охранник, приставленный за углом очередного коридора, это был сам Капитан. Меня-то и спасло, что благодаря отдаче я в данный момент сползал по стене. Стрелял охранник на упреждение, метя по центру прохода, но меня там уже не было. Остаток магазина прошил грудь командира охраны, а пара пуль выбила красные фонтанчики из отупевшей головы.
…Говоришь, улучшены физически и не только? Ну-ну…
Ключей от камер не требовалось, они просто запирались баранкообразным колесом, фиксируясь в отверстиях дверных рам. Первым спасённым оказался Амурский, видок у него был несчастный, но заметив меня, тут же переменился в лице. Представляю картину, шатающийся Мальтер словно бухал неделю к ряду, с ещё дымящейся рукой, вламывается в дверь его каталажки, спотыкаясь о труп охранника, и чуть ли не тараня лбом, белоснежный пол, сваливается к ногам КВАДовца.
-Что происходит?
-С вещами на выход друг, пора сваливать, только сначала помоги других открыть, а то болезного ноги не держат.
Тот кивнул и в темпе по открывал ближайшие камеры. Видимо где-то находились недруги, поскольку предусмотрительно вооружившись, он расстрелял несколько взвизгнувших мишеней. Мне было не видно, пока суть да дело, я уселся у стены и получал незабываемое удовольствие от армейского болеутоляющего.
Я смог вернуть свой пистолет, он оказался совсем рядом, в кобуре Капитана, премировали его новой игрушкой что ли. Народ собрался быстро, тот же Грин был на ногах, выглядели они взъерошено и взбалмошно, но переговаривались активно. Похоже, под их клёкот я и отрубился.
Пришёл в себя я, когда меня пытались нести на импровизированных носилках, я чуть не проспал свой поворот. Потребовалось достаточно много времени, чтобы убедить их уйти. Амурский протестовал вовсю, его люди тоже. Но видимо один Комендант понял меня правильно, заметив как я сжимаю в кулаке здоровой руки, зажигалку и последний «рубин». Скорее всего, это билет в один конец, на что мне было, в общем-то, уже плевать, лишь бы своего добиться и по возможности вытащить из той жопы её. Я не особо верил словам Санька, но сомнения этот разговор свои посеял, к счастью, у меня не было времени на сомнения, и я решил доверять тому, что видел, а не тому, что мне сказали. Что делает человека человеком?
«вопрос на миллион»
Кое-как поднявшись по лестнице наверх, я вошёл в кабинет. Тот оказался пустым, что было мне только на руку. Застрял я в стеклянных дверях на балкон, внизу около «сердца», дверь была попросту закрыта. Я было отчаялся, но за моей спиной я услышал шум шагов, и если быть точным, то двух пар.
…Шиза, родненькая, сейчас ты мне нужна как никогда, ты знаешь, что мне нужно, у нас один кочан на двоих, будет тебе и фуражка и херажка, сделай только…
«так и кони можно двинуть»
…Я сейчас кони двину с наибольшим успехом без допинга…
«хозяин барин, но я предупреждал»
Сердце пропустило удар, ещё один, уже третий, и тут я испытал прилив сил, который в мгновенья ока вытеснил всю сонливость и слабость из организма, даже лёгкую боль, которая раздавалась в опаленной руке, прижало к стенке. Шутка ли двести ударов в минуту.
В этот момент с довольной миной зашёл в свой кабинет его величество всея Александр, и настолько вдруг стало противно, столько всего накопилось и весь этот город, и все эти аномалии, и стадо отупевших баранов из Крепости, поддавшихся влиянию марионетки, последней каплей стала знакомая фигура, поднимающаяся по лестнице за ним. То же лицо, те же волосы, та же осанка, и даже глаза не те, они были совсем мёртвыми, не было больше в них блеска жизни. И нет бы мне, не тянуть кота за причинное место, и сразу начать стрелять.
Не успел, я просто не успел, даже переполненное адреналином тело, не поспело за реакцией мутанта, гибкая зеленная молния блеснула в воздухе, выбив пистолет у меня из руки, раньше, чем я успел нажать на спусковой крючок. Сознание фиксировало всё прекрасно, кадр за кадром гибкая конечность приближалась к моей кисти, в тот момент, пока я бесконечно медленно поднимал ствол.
-Я думал, ты образумишься. – С горечью в голосе сказал он. – Это было неизбежно, я не был удивлён, что тебе удастся выбраться из бокса, я даже не злюсь, что ты освободил остальных, расстреляв моих последних кукол. Меня очень огорчило, что ты во второй раз отверг моё предложение. Хотел избавиться от неё, чтобы не вредить тебе, а теперь даже немного доволен. Не желаешь быть рядом со мной, так будешь как все, внимать и исполнять.
-Это мы посмотрим. – Процедил я, сжимая в обожженной руке последний «рубин».
Видимо он ожидал чего-то подобного, поэтому без предисловий махнул второй раз своей плетью. Руки и тело обвили тонкие, но крепкие переплетения веток. Кожа на обожженной руке стала лопаться, причиняя новую боль. Всё тело было заковано в тиски. Безвыходно положение, как ни крути. Он стягивал свой капкан, сотканный из собственной руки, и приближался ко мне со словами: «будь, по-твоему…».
Договорить, правда, он не успел, автоматной очередью ему раздробило другую лапу, в которой находился новый жёлтый шар. От дверей к нам шёл Комендант, поливая мутанта, экономными очередями. Хватка ослабла, и я рухнул на пол. От очередной вспышки боли я чуть не потерял сознание, только остатки адреналина, наполняющие тело не дали мне этого сделать.
Патроны как алкоголь, когда входишь во вкус, они имеют свойство заканчиваться не вовремя. Так и произошло. Так и Даня понял, что тридцать пуль прошивших тело моего бывшего друга не достаточно, а тот пригвождённый к полу только посмеивается, позволяя нам увидеть, как раны и зазубрены на его теле стремительно зарастают, как белёсая кровь впитывается его кожей, а морда, искажённая гримасой смеха теряет человеческий облик.
Стремительное движение, и мутант оказался на ногах, ещё одно и автомат из рук коменданта летит прочь в одну сторону, а его хозяин в другую. Входная дверь от силы удара и веса проломилась, и глава Бродяг вылетел из кабинета. Но того времени что он мне дал с лихвой хватило на задуманное. Активировать кристалл, было парой пустяков. Отдельные детали моего костюма ещё тлели, принося едкий запах изоляции, ещё секунда и «рубин» уже летел в цилиндрическое помещение с «сердцем», а подобранный мной пистолет смотрел в затылок удаляющейся фигуре мутанта.
Первый выстрел выбил кусок толстенной коры из затылка существа, второй вошёл в остекленевший глаз, в котором моментом раньше отразился огненный шторм, начавшейся по воле звуковой волны, выбившей пламя из "рубина". Кукла, которой раньше была любимая девушка, с нечеловеческой прытью прыгнула в пламя, уже игравшее разными цветами.
Волна огня выбила стекло из окон, и вместе с волной энергии и летящим битым стеклом я упал на пол, пролетев несколько метров по кабинету. Щёку вместе с обожженной рукой, которой я попытался прикрыть лицо, обожгло вторично, ярко голубым пламенем. Над головой ещё буйствовал огонь, переливаясь красивейшими яркими цветами, а в глазах темнело.
Я слышал, как визжало и корчилось существо, когда-то бывшее моим хорошим другом. Нечеловеческий вой сотрясал кабинет, мощные конечности молотили по полу, рассыпаясь в щепки, и превращаясь в кучки золы. В отличие от меня, он как и кукла пытался броситься в огонь, только был сбит волной жара, и сейчас теряя остатки сознания я мог наблюдать, как гибнет тварь, в струях разноцветного пламени. Видимо остатки воздуха в комнате выгорели, поскольку к тяжелеющим векам прибавилась и острая боль в груди.
…Видимо это конец – было последней связанной мыслью…
Комментарии