Прежде чем отправиться домой с купленной выпивкой и нехитрой закуской, Антон решил забежать по дороге в дешёвый бар, чтобы опрокинуть пару кружек пива, а заодно и на похмелье прихватить с собой пару литров. Он уже допивал свой горьковатый напиток за барной стойкой, когда обратил внимание на руки, оказавшейся рядом соседки. Чувствовалось напряжение в её мышцах, вздутые вены, фиолетовыми линиями тянулись вдоль всей руки, мелкая дрожь сотрясала кончики её пальцев. Он поднял голову и увидел молодую женщину с прямыми светлыми волосами и широко раскрытыми глазами. Она тоже рассматривала его, оценивая его, словно жертву. «Чёртова ведьма», – пронеслось в его голове.
Должно быть он был не настолько хорош для неё, потому что она, взяв в руки стакан с водой, молча удалилась от него. Антон знал, что ей не место в этом паршивом баре, как и ему самому, но ничего не сказал. Да и что он мог сказать? В конце концов у каждого своя судьба, своя жизнь. И у него всё было бы по другому, если бы несколько лет назад он внезапно не потерял слух. И кто знает, в каком концертном зале, находясь в международном турне, он срывал бы бурные аплодисменты, играя на скрипке, не случись с ним эта напасть. Увы, врачи были бессильны против его недуга и в конце просто развели руками, а он с тех пор стал искать утешение на дне стакана.
Когда-то он потягивал дорогое шампанское из хрустальных бокалов на светских приёмах. Теперь же он смотрел в муть пивной кружки, сидя в полутёмной забегаловке. Через какое-то время он отметил, что пена образует что-то, что похоже на записи в нотной тетради. Слегка покачав кружку он заставил пузырьки закружиться в быстрой мелодии, а затем звучать медленной симфонией, и наконец вовсе утонуть в безмолвной тишине. Выдохнув весь воздух из лёгких, он выпил остаток пива, а в голове крутилась мысль: «Интересно, видел ли Бетховен ноты в пузырьках своего пива».
В это время он почувствовал возню в зале и обернулся в поисках недавней незнакомки. Она обнимала какого-то пьяного мужчину в дальнем углу и безрезультатно пыталась увести его. Другие посетители тоже это заметили и неодобрительно качали головами. Антон с самого начала знал, что она является эмпатом, известных тем, что забирали людей, находящихся в алкогольном или наркотическом опьянении для освобождения. Он слышал о них раньше, но впервые видел своими глазами, да ещё так, чтобы в наглую пытаться забрать человека средь бела дня.
– Её сейчас заберёт полиция, – пробормотал мужчина, сидевший слева от него.
Не осознавая того, что побудило его встать с места, он выкрутил на максимум свой слуховой аппарат и направился к женщине. Его губы фальшиво улыбались, а глаза умоляли её подыграть ему.
– Привет, – громко приветствовал он. – Я думаю, это со мной вы должны были встретиться здесь сегодня.
Женщина немного опешила и оставила в покое пьяного мужчину. Антон наклонившись к её уху сообщил:
– Я знаю, что вы эмпат. Это же слишком очевидно, и не только для меня.
Её глаза затуманились от страха.
– Пожалуйста, - в ответ прошептала она. - Пожалуйста, я не хотела никому причинить никакого вреда. Это просто становится невыносимым. Я должна сделать это, мне необходимо освободиться.
– А давайте пройдём ко мне, – нарочно громко сказал он. А потом вновь наклонившись к ней прошептал, – вы можете использовать меня.
Она снова была удивлена, в её взгляде читался немой вопрос. Он же прикрыв свои глаза медленно кивнул ей, как бы говоря, что он знает, что такое освобождение.
В течении долгого времени эмпаты могут копить внутри себя чувства, аккумулируя их до тех пор, пока это не станет невыносимой ношей. Достигнув критической точки, накопленные чувства могут вызвать взрыв неконтролируемой ярости или горя, или какой другой эмоции, что в большинстве случаев приводит к печальному концу. Чтобы избежать всего этого эмпат должен выпустить большую часть эмоции в другого человека. Но даже для опьянённых до бесчувствия людей, полученные таким образом чувства, являются огромным потрясением. Часто случалось так, что либо эмпаты сходили с ума, либо их освобождение сводило с ума других. По этой причине большинство из эмпатов оказываются в заключении.
Женщина колебалась, с чего это кому-то добровольно соглашаться на такое? Антон улыбнулся кончиками губ, а в его глазах отразилась печаль. Он всем своим естеством выражал отчаяние и что ему нечего терять. Что вся его жизнь, ранее наполненная музыкой, теперь катится к псу под хвост. Что ему суждено теперь до конца своих дней оставаться в одиночестве. Эмпат прочувствовала его, впитав все его чувства в себя и немного успокоилась. Она кивнула ему, давая своё согласие. Посетители потеряли к ним интерес и каждый из них вернулся к своему напитку.
Былые роскошные апартаменты ему пришлось поменять на маленькую и мрачную квартиру в захудалом районе. По углам грязь уже успела собраться в пухлые комочки, а паутина и пыль, осевшая на нескольких фотографиях, которые он так и не удосужился повесить, делала их блёклыми, как бы стирая память о былой жизни. Он старался не обращать на всё это внимания.
– Как вас зовут? – спросил Антон.
– Женя.
– Хорошо, Женя. Я никогда ранее в жизни не делал такого, поэтому давайте приступим. Делайте то, зачем вы сюда пришли.
Она приблизилась к нему, тяжело дыша.
– Закройте глаза. Расслабьтесь. Не хотите ещё выпить?
Он отрицательно покачал головой.
– Просто сделайте своё дело, я готов.
Её руки, как ему показалось, были удивительно тяжёлыми, когда легли на его плечи.
– Спасибо, - прошептала она и начала своё освобождение.
Эмоции ударили его так сильно, что он едва не потерял сознание, ему показалось, что он проваливается в темноту. Его сердце внезапно забилось в бешеном ритме, чувство гнева ослепило его. Так же быстро он погрузился в скорбь, а затем его обуял истерический смех. Чувства менялись с такой быстротой, что казалось его сердце едва сможет вынести такую нагрузку. Ему нужно было сосредоточиться, иначе всё будет очень печально и он не доживёт до следующего дня.
Он не заметил, как из запылённого футляра достал скрипку, лежавшей в старом, покошенном на один бок, шкафу. Удерживая в руке скрипку, он почувствовал знакомый запах дерева и лака, кончики пальцев крепко прижались к металлическим струнам, он провёл несколько раз смычком, проверяя инструмент. Затем он стал неистово двигать смычком, словно пытаясь пронзить всю Вселенную за её роковые, ужасные повороты в его жизни. За потерю слуха. За гибель его мечты. За ту боль, что причинила ему жизнь, за одиночество. А затем была агония.
Поддавшись своим чувствам он потерял счёт времени и не мог точно сказать сколько времени он играл на скрипке. Когда он немного пришёл в себя, то обнаружил, что стёр кончики своих пальцев в кровь. Тяжело дыша Антон почувствовал себя опустошённым. Даже алкоголь, выпитый им немногим ранее, казалось испарился, не оставив и следа. Это было совсем не то, чего он ожидал от встречи с эмпатом.
«Кстати, куда она девалась? Как же она представилась? Женя, да точно Женя». Он позвал её по имени, но никто не откликнулся. Тогда он оглядел свою маленькую квартирку и нашёл записку на столе.
– Первые пятнадцать минут были мои освобождённые чувства, а дальше, во всё остальное время – вы дали выход своим чувствам, и это было вашим освобождением. Уверяю вас, музыка была прекрасна. Я думаю, что вы нуждались в освобождении в не меньшей степени, чем я. Мы оба в нуждались в нём.
Антон положил записку обратно на стол. Он на мгновение закрыл глаза, потом дрожащими руками выключил слуховой аппарат. Скрипка уютно устроилась у него под подбородком, струны врезались в пальцы, но ему было всё равно, он не замечал боли, начав снова играть. Для него не имело значения, как звучат ноты. Ему было наплевать, что он никем не будет услышан. Он искренне сожалел, что он забыл о том, что музыка это не только звук, что музыка является выражением накопившихся чувств.
Комментарии